С 1980 года и вплоть до недавнего времени политика Китая шла в русле доктрины Дэн Сяопина. Доктрина предполагала следование модели эмпирического развития, что выразилось в известной формуле «мо ши гуо хэ» — «Переходить через реку, нащупывая камни». Реальность для Китая стала определяться практикой, а не идеологией. Материальное благополучие страны и населения было поставлено выше борьбы за глобальное лидерство, первой целью объявлялось построение общества малой зажиточности (сяо кан шэ хуэй). Начинается привлечение иностранных инвестиций, встраивание Китая в мировую экономику, происходит внедрение элементов рынка.

Соответствующая внешнеполитическая линия Дэн Сяопина выразилась в так называемых 28-ми иероглифах — семи емких формулах поведения Китая на международной арене, каждая из которых состояла из 4 иероглифов — на манер традиционных пословиц на древнекитайском языке. Наиболее яркая из них «цзюэ бу дан тоу» («Не лезть на первое место, не высовываться»). В то же время второй по значимости формулой являлась «тао гуан ян хуэй» («Скрывать способности и ждать своего часа»).

Уже во время второго срока Ху Цзиньтао стало понятно, что час настал. Экономическое процветание было достигнуто: Китай готовился выйти на второе место по уровню ВВП. Общество малого благоденствия сяокан обещало быть построенным в срок. Модель экстенсивного развития с опорой на иностранные инвестиции и дешевую рабочую силу исчерпала себя. И вместе с нею — и формула «Не высовываться».

В 2009 году появляется брошюра «Китай недоволен!», составленная китайскими учеными и общественными деятелями, где впервые получает выход недовольство китайского общества по поводу излишне умеренной внешней политики. Приход к власти нового председателя уже неизменно связывался с более амбициозной внешнеполитической доктриной.

Си Цзиньпин эти ожидания оправдал. 29 ноября 2012 года, всего через две недели после XVIII съезда КПК, на котором он был выбран Председателем партии, Си Цзиньпин впервые озвучил свою концепцию Китайской мечты (чжун го мэн),которая полностью звучит как «Мечта о великом возрождении китайской нации». Привожу слова Си Цзиньпина:

«Нескончаемая борьба, продолжающаяся со времен Опиумных войн вот уже 170 лет, открыла блистательные перспективы великого возрождения китайской нации. В настоящее время мы, как ни в один исторический период ранее, близки к осуществлению нашей цели — великому возрождению китайской нации, и, как никогда раньше, мы уверены в нашей способности достигнуть этой цели».

Под «Великим возрождением» имеется в виду преодоление так называемых «Ста лет унижений» — череды поражений и катастроф, толчок которой был дан Опиумными войнам в 1840 году, кульминацией стало японское вторжение, а окончилось все в 1949 году. Однако ужасное наследие данной эпохи в виде нищеты и разрухи стало возможным окончательно преодолеть только сейчас, и именно об этом говорит Си Цзиньпин. Он — и это, пожалуй, самое важное — объявляет, что Китай готов восстановить былое могущество, вернуться в свой золотой век. Цикл замкнулся, все вернулось на круги своя, как будто Опиумных войн и не было. В этом состоит суть китайского типа развития — возвращение как показатель прогресса. Каков же «Золотой век» для Си Цзиньпина?

1. Развитие китайской экономики до уровня экономики империи Цин (1636−1912 гг.) в 20-е годы XIX века, размер которой оценивался в треть мировой.

2. Достижение уровня культурного развития, сравнимого с империей Тан (618−907 гг.),знаменитой своими поэтами, каллиграфами и музыкантами.

В то же время, чтобы избежать повторения «ста лет унижений», Китай, во-первых, должен быть могучей военной державой и уметь защитить свой суверенитет. Это подтверждается словами Си Цзиньпина на 3-й коллективной учебе Политбюро ЦК КПК 18-го созыва, состоявшейся в Пекине 28 января 2013 года:

«Мы будем решительно идти по пути мирного развития, но категорически не станем отказываться от наших законных прав и интересов и не будем жертвовать коренными интересами государства… Ни одна страна не должна рассчитывать на то, что мы вкусим горькие плоды ущемления суверенитета, безопасности и интересов развития государства».

Во-вторых, Китай должен выбрать верные внешнеполитические ориентиры, то есть союзников. И крепнущий российско-китайский альянс доказывает, что данный процесс идет очень активно.

Российско-китайские отношения имеют прочную основу и все условия для дальнейшего развития. И основа нашей дружбы была заложена гораздо раньше, чем 50-е годы XX века, а еще в имперские времена. Показателен тот исторический факт, что во времена бедственных для Китая Опиумных войн князь Гун, который тогда фактически осуществлял руководство политикой Цинской империи, соглашался заключать с Англией и Францией Пекинский договор 1860 года только при посредничестве русского посланника в Пекине графа Игнатьева. Это значит, что Россия изначально имела несколько иной статус в глазах китайцев, нежели западные страны. Россия оправдала оказываемое ей доверие тем, что в 1896 году заключила с гибнущей Цинской империей военный союз против Японии — союз, на который тогда не пошла ни одна из стран.

Сегодня многие говорят о возможной реэскалации территориального спора как о реальной угрозе благоприятным российско-китайским отношениям. Однако и здесь Си Цзиньпин отошел от курса его предшественников, прежде всего Дэн Сяопина, на подчеркнуто однозначную трактовку пограничного вопроса. Во время недавней инспекционной поездки на китайскую часть острова Большой Уссурийский Си Цзиньпин заявил, что остров нельзя превращать в промышленную и строительную зону. Это фактически означает, что наиболее сложная проблема за всю историю российско-китайских отношений в данный момент с повестки дня снята.

Виктория Павленко