На наших глазах, похоже, формируется новый Ближний Восток. Саудовская Аравия, слабея и тратя колоссальные средства на агрессивную политику в Йемене и Сирии, где борется с иранским влиянием, может лишиться значительной поддержки США.

Дональд Трамп не симпатизирует Ирану, но и салафитской монархии ничем не обязан, открыто критикует исламскую политику своего предшественника. Королевство рассорилось с Египтом, его как главного спонсора Каира сменили ОАЭ. В Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива позиции Эр-Рияда слабеют – монархии Залива не приемлют саудовского доминирования. Альтернативой становятся выстраивание отношений с новыми партнерами, в том числе такими неожиданными, как Израиль и Алжир, и попытка сформировать собственный ракетно-ядерный потенциал, не зависящий от США.

Со многими неизвестными

Фаворитом Эр-Рияда и других арабских государств на выборах президента США была Х. Клинтон. Американские СМИ писали о финансировании ее предвыборной кампании через саудовские государственные и коммерческие структуры, пожертвованиях в Фонд семьи Клинтон и прямом лоббировании интересов королевства. Общественное мнение КСА также было на стороне кандидата от демократов. Около 68 процентов саудовских респондентов в опросах были за нее. Победа Д. Трампа вызвала в Эр-Рияде шок. Его крайне негативно выставляли в саудовском медийном пространстве – победа «ярого исламофоба» представлялась коренным изменением ближневосточной политики США в свете его заявления, что Саудовская Аравия долго не просуществует без Америки.

Что до королевской семьи, принц Турки аль-Фейсал призывал американцев не голосовать за него. Взаимный троллинг Трампа и принца Аль-Валида бин Талаля в твиттере вызвал большой отклик в саудовских СМИ и социальных сетях. В декабре 2015 года из магазинов саудовской книжной сети «Джарир» убрали все книги Трампа, включая арабский перевод Think Like a Champion. Однако одним из первых мировых лидеров, поздравивших Трампа с победой, был король Сальман. Он послал телеграмму и переговорил по телефону с избранным президентом США. Трамп выразил благодарность и признательность королю и подчеркнул заинтересованность развивать двусторонние отношения между двумя дружественными странами. Поздравительные телеграммы ему послали также наследный принц Мухаммед бин Найеф и наследник наследного принца Мухаммед бин Сальман.

Саудовская блогосфера панически отреагировала на новость об избрании Трампа президентом США. Однако затем подобно политикам Запада представители саудовского политикума, критиковавшие республиканца, изменили мнение. В их числе был принц Аль-Валид бин Талаль, который поздравил его через твиттер. В интервью американскому телеканалу CNBC принц заявил, что арабский мир хотел бы получить гарантии того, что новый президент продолжит рассматривать его в качестве союзника. Саудовская пресса и политические аналитики в последующем были не столь радикальны, как вначале. По данным диписточников, в ряде столиц Залива уверены, что политика Трампа будет отличаться от публичных заявлений, которые он делал накануне избрания. Арабские СМИ отмечают, что вряд ли можно ожидать резкого изменения ближневосточной стратегии США.

Одной из проблем им видится неискушенность Трампа в тонкостях ближневосточной политики. Ему придется избавиться от «тяжелого наследия» Обамы, которого обвиняют в поддержке «Братьев-мусульман», хаосе «арабской весны», «страданиях сирийского народа» и много в чем еще. Победа Трампа с этой точки зрения видится как возможный отход от провальной политики демократов, а несостоявшееся президентство Х. Клинтон стало бы третьим сроком Обамы или третьим сроком Клинтона, при которых она играла ключевую роль (в первом случае как госсекретарь, во втором как жена президента). КСА опасается, что новая администрация сосредоточится на внутренних проблемах, оставив Эр-Рияд без политической помощи и поддержки, но увеличив плату за военную защиту.

Саудитов беспокоит, что Трамп может изменить позицию США по ряду проблем. Это касается Йемена и Сирии. Особенно если он пойдет на соглашение с Москвой, которое для Эр-Рияда будет неприемлемым. КСА волнует, кто возглавит внешнюю политику США. Единственное, что обнадеживает Эр-Рияд, – негативное отношение Трампа к заключенной при Обаме ядерной сделке с Ираном, в которую он намерен внести поправки. Для КСА ближневосточная политика Трампа – уравнение со многими неизвестными.

Полный провал

Показательно характеризует изменение системы саудовско-египетских отношений история получения Каиром первого транша из общего кредита МВФ в 12 миллиардов долларов. КСА пыталось заблокировать его, что привело бы к приостановке переговоров АРЕ с ЕС о кредите в 800 миллионов евро, Всемирным банком и Африканским банком развития. Основную роль в противостоянии сыграли ОАЭ с планом дополнительного финансирования Египта. 13 ноября АРЕ получила 2,75 миллиарда долларов, что остановило девальвацию национальной валюты. На документе, который одобрял выдачу кредита АРЕ, отсутствовала подпись представителя КСА.

Абу-Даби пошел на открытый осознанный конфликт с Эр-Риядом. Разногласия между ОАЭ и КСА начались вскоре после начала операции аравийской коалиции в Йемене. Задачи, решаемые КСА, не совпали с интересами ОАЭ. Эмираты не волнует усиление проиранских зейдитов на севере Йемена. Им необходимо исключить приход к власти местных «Братьев-мусульман» – партии «Ислах» (КСА начало заигрывать с ними) и установить свой контроль над южнойеменскими морскими портами. ОАЭ не устраивали и амбиции Мухаммеда бен Сальмана как «главнокомандующего» силами аравийской коалиции в Йемене. Отсюда начался запущенный Абу-Даби процесс децентрализации командования коалиции, что означало ее конец как военного формирования.

Эр-Рияд отомстил ОАЭ, поддержав власти Джибути, когда они разорвали отношения с Абу-Даби. Саудовцы заменили эмиратовцев на месте главного финансового инвестора Джибути и взяли на себя обустройство будущей военной базы КСА, на которую претендовали ОАЭ. Абу-Даби ответил, когда спас Каир, и дал ему время для передышки и перегруппировки сил. Вместо протестных выступлений из-за девальвации фунта в АРЕ прошли проправительственные демонстрации, проплаченные ОАЭ. Следующий транш кредита от МВФ ожидается в мае 2017 года. «Наказание Египта» не состоялось во многом из-за неприязни руководства Эмиратов к принцу М. бин Сальману – как провалился шантаж Ливана, которому КСА отказало в финансовой помощи.

Таким образом, на БСВ возник новый центр силы: связка ОАЭ – АРЕ. Его влияние будет распространяться в Африке, Магрибе и на юге Аравийского полуострова. Конкурентами для этого тандема будут Эр-Рияд и Доха. Но в своем «саудоскептицизме» ОАЭ в ССАГПЗ не одиноки. Кувейт в результате переговоров 16 ноября согласился продавать Каиру два миллиона тонн нефти-сырца в месяц с 1 января 2017 года и готов увеличить объем в случае необходимости. Египет подписал меморандумы о намерении заключить соглашения о продаже нефти с Ираком и Азербайджаном. При этом закрепленные в этих документах объемы предполагаемых поставок не превышают саудовские. Это приводит к выводу, что соглашения в немалой степени демонстративны, как и визит министра нефти АРЕ в Иран. Они сигнализируют КСА, что гегемонии Эр-Рияда на принятие решений в ЛАГ наступил конец.

Одновременно в Каире начали готовиться к открытию лоббистской кампании в США с учетом прихода к власти нового президента. Соединенные Штаты долго были основным спонсором Египта: каждый третий доллар в экономике АРЕ был из прямой финансовой помощи американцев. В каденцию президента Обамы эти отношения были в основном заморожены: свернулась до минимума финансовая поддержка, прекратилась помощь по линии ВТС. ЦРУ и Пентагон после военного переворота в АРЕ ротировали сотрудников резидентур в Каире, направив туда людей, имевших доверительные контакты с египетскими военными, которые начали занимать различные должности в аппарате исполнительной власти, но эти контакты Белым домом не были востребованы.

В ССАГПЗ назрел раскол. Поддержка стабильности в АРЕ – одна из приоритетных задач организации. За последние пять лет помощь Каиру от стран, которые входят в ССАГПЗ, составила около 30 миллиардов долларов. Причем в последнее время основным донором выступали ОАЭ, поддержавшие свержение «Братьев» и удвоившие экономическую поддержку Каира сразу после переворота. Абу-Даби выиграл этот раунд борьбы за влияние в АРЕ у Эр-Рияда не только в Египте, но и в ССАГПЗ и ЛАГ. Сейчас КСА находится в ССАГПЗ в меньшинстве. Его позицию поддерживает только Бахрейн. Оман – в конфликте с Эр-Риядом из-за Йемена. Катар ни при каких обстоятельствах не будет союзником Саудовской Аравии. Так что политика Эр-Рияда, направленная на укрепление гегемонии в ССАГПЗ, провалилась.

Бумажный гром

Павлоградский химический завод получил от Эр-Рияда около 40 миллионов долларов на доработку в интересах КСА комплекса «Гром-2», в который входят баллистические и крылатые ракеты. По задумке украинских оружейников «Гром-2» – мобильная пусковая установка с двумя ракетами типа «земля-земля», стреляющими на 280 километров (с возможностью увеличения до 500 километров). Комплекс будет использовать КР, разработанную на базе проекта «Коршун» для поражения наземных целей. По заверениям украинцев, «Гром-2» сможет преодолевать ПВО любой сложности, в том числе российские С-300 и С-400. При этом КСА нужен доступ к технологиям производства ракет оперативно-тактического назначения с радиусом от 1500 до 2000 километров для создания средств доставки ядерного оружия до цели.

После соглашения по иранской ядерной программе Эр-Рияд принялся за создание своей собственной системы безопасности, гарантирующей паритет в наступательных вооружениях с Тегераном. В КСА сделали вывод, что США будут охладевать к военному альянсу с королевством и из-за активизации добычи сланцевой нефти, и из-за ослабления роли саудитов как стратегического поставщика углеводородов на американский рынок, и в отношении саудовской роли в обеспечении стабильности Ближнего Востока.

«Арабская весна» показала, что в случае потрясений в Саудовской Аравии из-за иранского экспорта «шиитской революции» Вашингтон займет выжидательную позицию. Единственное, что может вынудить США относиться к угрозам безопасности КСА серьезно, – наличие у него ядерного оружия и средств доставки. Причем США блокируют саудовские попытки купить ракетные технологии. Эмбарго было ослаблено лишь на продажу некоторых видов беспилотников.

Отсюда интерес Эр-Рияда к украинскому и белорусскому рынкам вооружений. В Минске КСА прорабатывает вопрос об изготовлении передвижных шасси для ракетных комплексов. Ракеты пообещали сделать на Украине. По оценкам экспертов, украинские производители сейчас не могут изготовить ракету в «железе», испытать и запустить в серию. Мы имеем дело с аферой незалежных оружейников (откуда упоминание о способности нового комплекса преодолевать С-300, которой обладает ИРИ) либо продажей под видом проектных работ старой советской документации. В КСА предусматривается создание заводов по производству ракет только у себя, то есть украинский ВПК торгует подобными технологиями со странами, входящими в список государств, которым импорт подобного рода вооружений США запретили.

Алжир на ценнике

Визит премьер-министра АНДР Абдельмалека Селлаля в Эр-Рияд 16–17 ноября подчеркнул изменение отношения алжирского руководства к Саудовской Аравии. Селлаль подтвердил наличие официального распоряжения правительства относительно облегчения доступа саудовских бизнесменов в АНДР для установления истинного партнерства между деловыми кругами двух стран, в первую очередь в развитии энергетического сектора. Алжирский министр промышленности и шахт А. Бушераб перечислил меры стимулирования для инвесторов из КСА. Показательно демонстрирующее заинтересованность Алжира в получении саудовских денег заявление Селлаля в поддержку Саудовской Аравии «в ее борьбе против терроризма».

Речь идет о попытке пересмотра прежнего негатива в условиях финансово-экономического кризиса в АНДР. Алжирское руководство надеется привлечь саудовские инвестиции для модернизации нефтяной отрасли, притом что отношения между странами до последнего времени были напряженными. В годы холодной войны алжирское руководство выступало с лозунгами в поддержку арабского социализма, враждебными монархии Саудовской Аравии. Лидеры АНДР пытались конкурировать с КСА за влияние в арабском мире. Еще дальше вражда зашла в 90-е, когда Эр-Рияд полуофициально, через частные фонды поддерживал орудовавших в Алжире салафитских радикалов, боровшихся против правящего светского режима. Эта помощь не прекратилась после разгрома президентом Абдельазизом Бутефликой в 2001 году джихадистов-подпольщиков. Поддержка в нулевые годы со стороны саудовских спецслужб во многом предопределила живучесть исламских радикалов Алжира, воспрепятствовав их окончательной ликвидации. В последние годы накал в алжиро-саудовских отношениях достиг апогея: руководство АНДР резко высказалось против саудовской идеи создания «суннитской» армии для борьбы против вооруженных формирований «шиитского Ирана» в Йемене и отказалось предоставить Эр-Рияду военно-транспортную авиацию для переброски на йеменскую территорию сил союзных КСА стран.

Во многом позиция Алжира определялась тем, что в пику Эр-Рияду он стал налаживать отношения с Тегераном, торпедируя идею саудовского руководства возглавить суннитский мир против иранской шиитской угрозы. В ответ Эр-Рияд обвинил АНДР в потворстве терроризму и выступил с угрозами. После этого были отмечены попытки активизации в Алжире радикальных исламских группировок, включая «Аль-Каиду в странах исламского Магриба» (АКИМ), традиционно поддерживаемую спецслужбами КСА. Не способствовала потеплению и поддержка режима Асада, которую Алжир оказывал ему в ЛАГ и других международных организациях, в том числе исходя из опасений, что после Сирии именно он станет мишенью для исламских радикалов.

В первой половине 2016 года ситуация стала меняться. Стороны начали прорабатывать возможность улучшения отношений. В Эр-Рияде понимают, что при наличии множества «фронтов» у границ КСА отвечать на дипломатические действия Алжира, разжигая там новую гражданскую войну, опасно. Куда более действенным может быть вариант «покупки Алжира», который испытывает сложности из-за кризиса, спровоцированного падением цен на углеводороды. Пример в этом продемонстрировал Катар, с которым КСА продолжает конкурировать за влияние в арабо-мусульманском мире.

В этой связи началось обсуждение визита в Алжир саудовского монарха, который, как ожидалось, мог состояться в мае 2016-го. Однако при изменившихся обстоятельствах, обусловленных во многом ухудшением социально-экономической ситуации в АНДР, ехать с поклоном в КСА пришлось алжирским лидерам. Что показательно: за минувшие два года, несмотря на оптимистичные заверения властей об успехах в преодолении кризиса, реальная ситуация тревожна. За 2014–2016 годы страна потеряла более 40 процентов золотовалютных резервов и, несмотря на заявления о решении проблемы стагнирующей энергоотрасли, продолжает испытывать проблемы с пополнением казны.

Попытки Алжира получить заем на льготных условиях, в том числе у Китая, ни к чему не привели. После провала в Ливии КНР не готова тратить миллиарды долларов на рискованные, с точки зрения Пекина, проекты. Несмотря на заверения алжирских официальных лиц относительно политической стабильности страны, китайские аналитики менее оптимистичны исходя из среднесрочных прогнозов развития ситуации в Северной Африке в целом. Что до МВФ, кредит которого недавно получил Египет, АНДР идти тем же путем пока не собирается, считая условия предоставления денег кабальными.

При наметившемся двустороннем «потеплении» возникают вопросы: как это отразится на поддержке алжирских джихадистских группировок саудовскими спецслужбами и о линии АНДР на йеменском и сирийском направлениях. При прекращении финансирования Эр-Риядом исламских радикалов в Алжире КСА скорее всего утратит контроль над ними (как и влияние на ситуацию в стране). При этом развитие отношений Алжира и КСА может иметь негативный эффект и для России. С учетом инвестиционных возможностей саудовцев реальный приход Эр-Рияда в Алжир приведет к существенному увеличению там нефтедобычи, что скажется на конъюнктуре рынка углеводородов и отразится на политических связях АНДР и России.

Впрочем, сценарий такого рода будет угрожать и КСА, зависящему от цен на нефть не меньше. В любом случае последние события демонстрируют попытки перехода Алжира к ведению прагматичной политики, исходящей не из симпатий и антипатий руководства, а из стратегических интересов страны.