Сможет ли Запад понять Россию и изменить свою политику?

По мнению китайского политолога Гао Фея, после «холодной войны» Запад списал Россию со счетов, но забыл, что чем труднее приходится русским, тем они становятся сильнее. 

Как отмечает Гао Фэй в статье, опубликованной в китайском издании Global Times, удары российской авиации по базам ИГИЛ подорвали имидж западных стран, как лидеров борьбы с терроризмом. Проявив полный непрофессионализм в военных делах, Запад как за соломинку стал хвататься за методы «мягкой силы». Отсюда и все сообщения о том, что российская авиация якобы бомбит мирных людей. 

Однако с каждым днем западным политикам всё сложнее продолжать прежнюю линию и рассказывать своим гражданам о скором крахе российской экономики, ссылаясь на «глубокую аналитику» о снижении цен на нефть и эффективности санкций. 

Причина этого, как считает китайский политолог, в том, что Запад недооценил Россию и не смог понять ее. Конечно, мощь страны снизилась после распада Советского Союза, но в целом потенциал великой державы был сохранен, что наглядно и проявилось в Сирии. 

Но главное — менталитет русских, которые от пережитых трудностей становятся только сильнее. В качестве примера Гао Фэй приводит два исторических примера. После войны с Наполеоном Россия окрепла и стала «жандармом всей Европы», а после схватки с нацистской Германией приобрела мощь, сравнимую с мощью США. Еще недавно американский аналитик Збигнев Бжезинский утверждал, что «Россия не способна стать противником Запада», но на самом деле Москва хороший «знаток глобальной шахматной доски». Непонимание этого факта, как отмечает китайский эксперт, часто очень дорого обходилось соперникам России. 

Интересны комментарии к статье жителей КНР. Большинство — очень уважительные по отношению к нашей стране, а многие и с откровенным восхищением «несгибаемой волей России». «Санкции не могут повлиять на Россию, а западные рейтинговые агентства почему-то меряют всех по западным стандартам», — написал один из читателей. 

Кстати, помимо приводимых в статье примеров, когда Запад был не готов к действиям России, можно вспомнить еще несколько из совсем недавней истории. Скажем, никто в Европе и США не ожидал, что Москва признает независимость Южной Осетии и Абхазии в 2008 году. Полной неожиданностью стала и быстрая реакция на госпереворот на Украине и возвращение Крыма. В Сирии произошел уже третий за последние годы серьезный «прокол» западной внешней политики. 

Но поймут ли в Вашингтоне и Брюсселе, что старые схемы уже не работают, и по отношению к России необходимо искать другие, взаимовыгодные приемы политики? Интересно, что совсем недавно аналитики Американского института предпринимательства и Вашингтонского центра «Внешнеполитическая инициатива» опубликовали доклад, что мощь США постепенно слабеет, а их конкуренты успешно осваивают передовые военные технологии… 

— На Западе действительно мыслят инерционно, — говорит главный научный сотрудник Сектора политического и культурологического анализа ИМЭМО РАН Андрей Володин. — Там посчитали, что благоприятно закончилась «холодная война». Была написана целая серия книг вроде «Конца истории и последнего человека» Фрэнсиса Фукуямы, которые говорили о том, что история закончилась, общественное развитие достигло высшей точки, и в дальнейшем всё будет так, как в 1991 году. Но история не кончается, она продолжается. Распад Советского Союза вызвал тектонические сдвиги по всему миру, начались процессы, которые на Западе не успели или не смогли заметить. 

Произошел рост так называемых «региональных лидеров». Более того, Запад в 1990-е сам был инициатором роста Китая. Во времена Никсона политика США состояла в осторожном сближении с КНР и с Советским Союзом, был поиск баланса в отношениях. Но во времена президента Клинтона контроль над ситуацией был потерян, прежняя логика внешней политики ушла. Китай превратился в мощную державу. 

Что касается России, то нынешнее положение дел, на мой взгляд, связано не с нашим менталитетом. Просто общество устало от «застоя» брежневских времен, от постоянных импровизаций и отсутствия целей в эпоху «перестройки», от либеральных реформ. Потом общество отдохнуло, историческая усталость ушла, и вновь началось движение вперед. Подобные вещи случались не только с Россией, так что ничего особенного нет. 

Сегодняшняя ситуация строится по схеме, которую нарисовал Арнольд Тойнби: появление вызова и ответ на него. Любое общество, когда ему бросают вызов, пытается найти ответ, иногда традиционными, а иногда нетрадиционными способами. Вот сейчас Россия пытается найти свой ответ. Если бы против нас не ввели санкции, то мы бы не работали так активно над разрешением вопроса, как нам обустроить страну и снова сделать ее уважаемым членом мирового сообщества. Падение цен на нефть будет неизбежно перестраивать нашу экономику, менять ее сырьевую направленность. В этом плане, на мой взгляд, рост цен на нефть будет катастрофой. 

Не стоит говорить о том, что в нашем народе есть какие-то сверхчеловеческие качества. Есть просто такое понятие, как исторический цикл развития нации. Мы до конца не прошли очередной цикл, и с этим связана активизация России в региональной и мировой политике. 

Никаких выгод для себя в Сирии Россия сейчас не ищет. Мы пытаемся построить новую систему коллективной безопасности, вовлекая в нее Иран и Саудовскую Аравию. Кстати, я бы не стал преувеличивать антагонизм между двумя этими государствами. Иран ведет себя достаточно тактично в регионе Персидского залива. Россия вполне логично встраивается в нарождающиеся процессы. С моей точки зрения, есть и позитивные сдвиги в политике Соединенных Штатов Америки. 

— Изменятся ли на Западе подходы к анализу России? 

— Думаю, что по старой инерции на Западе мыслить не будут. Там, и прежде всего в США, есть разумные люди. Нынешнее поведение России — вызов для них, но они будут над этим думать. 

В 2014 году вышла книга опытнейшего политика Генри Киссинджера «Новый мировой порядок», в ней автор говорит о возвращении мира к состоянию баланса сил. Эту идею Киссинджер постоянно продвигает в своих публикациях. Подобным образом мыслят известный британский аналитик индийского происхождения Дилип Хиро, бывший советник президента Франции Жака Ширака историк и социолог Эммануэль Тодд, бразилец Пепе Эскобар и многие другие. Думаю, что поток новых идей в отношении переформатирования мирового пространства будет завоевывать всё больше и больше сторонников. 

— Как может измениться политика Запада вследствие новых подходов? 

— Я думаю, что политика изменится. Визит Джона Керри в Сочи в мае можно считать положительным сдвигом. Потом, стратегия Соединенных Штатов разрабатывается в разных лагерях. Некоторые, скажем, хотели разрешить ситуацию на Украине через «блицкриг». Но в итоге получилось позиционное противостояние. У нас, кстати, есть опыт позиционного противостояния, накопленный во время войны еще 1812 года и развитый в годы Первой мировой и Великой Отечественной. 

Неконструктивность стратегии «блицкрига» ясна в США уже многим. Это видно на примере начавшейся в Штатах президентской кампании, в ходе которой высказываются вполне здравые мысли. 

Отношения между Россией и Западом неизбежно будут улучшаться. Но это произойдет не сразу, а постепенно. Пока США непублично, но действенно ищут контакты с Москвой по Сирии. Если удастся совместными усилиями подрубить корни международного терроризма, то взаимодействие будет продолжено. Всё это конкретная работа. А конкретная работа требует определенных взглядов и подходов. Мы видим идеологию, пропаганду и агитацию. Постепенно они будут уступать место конкретному взаимодействию, отношения войдут в нормальное русло. 

— На мой взгляд, нынешнее поведение России связано не с менталитетом, а с наличием внятной внешней политики, — считает французский политолог Ксавье Моро. — Россия выступает на международной арене с рациональной политикой. Она старается отстаивать свои интересы и пытается создать такой миропорядок, где нации будут иметь возможности для развития. 

Проблема Запада в том, что он мыслит нерационально. Для него в мире существуют некие добрые и злые силы, причем под добрыми силами понимается сам Запад, а под злыми — все остальные страны. Поэтому менталитет не так важен, намного существеннее демонстрация своих интересов и подходов. 

— Изменится ли нынешний подход Запада к международным проблемам? 

— Он уже меняется. Запад сейчас реагирует на происходящее в мире так же, как и в 1990-е годы, когда только что окончилась «холодная война». Мол, все уважают Запад, а он по своей воле, без разрешения ООН, может бомбить любое государство. Но сейчас ситуация другая. Запад беднеет, производство падает. Поэтому уже никто не верит в исключительность Запада. У Запада просто нет иного выбора, как пересмотреть свои подходы. 

Профессор кафедры истории и теории политики МГУ Сергей Черняховский полагает, что для успешного отстаивания национальных интересов только ментальных особенностей будет недостаточно: 

— В принципе, у каждого народа есть свои особенности, которые затрудняют его понимание. Хотя примерно лет 30 назад эксперты на планете вообще столкнулись с кризисом прогнозирования, так как изменились общие характеристики развития мира. 

Но действительно, значительная часть американских интеллектуалов с трудом выходят за рамки универсального подхода и практически не понимают ментальность других стран. Большую роль играют люди, выросшие и сформировавшиеся после окончания острой фазы противостояния между США и СССР. Они исходят из уверенности, что история доказала преимущество американской модели развития. И что кажется невозможным с точки зрения американской модели, кажется невозможным в принципе. 

С другой стороны, нам не стоит поддаваться самолюбованию. Скажем, мы победили в войне с Наполеоном, но ситуацию спровоцировал Александр Первый, создав такую конфигурацию, что Наполеон пришел к нам, а не мы в Европу, как это было в трех предыдущих войнах. За победу мы заплатили торможением своего развития. После Великой Отечественной войны мы совершили настоящее чудо, но тогда была мощная идеология, люди знали, что защищают самое передовое в мире общество. Конечно, большую роль сыграла способность к мобилизации, она всегда была у русского народа. Но мобилизация произошла именно под идею. 

Говоря о ментальности, стоит помнить, что она формировалась под воздействием того факта, что Россия всегда исходила из своей роли, как носительницы некоей синтетической истины. Не абсолютной и отрицающей всё остальное, а вбирающей в себя культуру и ценности других народов, перерабатывающей их и представляющей собой нечто универсальное. Вначале это было православие, потом коммунизм. 

Но сейчас нас ослабляет отсутствие такой идеи, которую мы бы могли предложить миру. Просто сильная экономика — не идея. 

У нас есть способность к мобилизации, на давление отвечать упорным сопротивлением. Это позволяет нам сейчас противостоять. Но не надо упиваться своими прошлыми заслугами, необходимо думать, как совершить настоящий прорыв сейчас. 

Чтобы повторить великие мобилизационные прорывы, общество надо очистить. И не только от «пятой колонны», которая не столь опасна, но и от тех людей во власти, которые продолжают сдерживать развитие России, диктовать полуграмотный псевдолиберальный курс. 

Россия умела побеждать, когда была единой. И это говорит о том, что страна сейчас должна стать сплоченной.