«Опять статья про Алексиевич! – возмутится читатель. – Сколько можно уже писать про эту бесталанную русофобку!» Или, если из морального мазохизма этот текст вдруг решит почитать поклонник Алексиевич, то его первой мыслью, соответственно, будет «Ну когда уже тупым ватникам надоест лить грязь на современного классика, последнюю совесть нации!»

Признаюсь и тем и другим – я до вчерашнего дня вообще не собирался что-либо писать про госпожу Алексиевич, потому что на момент вручения ей Нобелевской премии полностью забыл о существовании такого человека. В конце 80-х я, как и большинство интересовавшихся политикой подростков, читал журнал «Огонек» и, безусловно, должен был что-то слышать об этом авторе. Но забыл. И фразу «У войны не женское лицо» привык слышать от Егора Летова, а не видеть на книжной полке.

Решение Нобелевского комитета почему-то не вызвало желания ознакомиться с творчеством Алексиевич – так же как с произведениями китайца Мо Яня. И знание о том, что Марио Варгас Льоса или Иосиф Бродский являются нобелевскими лауреатами, не заставляет перечитывать этих авторов чаще или реже.

Но, разумеется, все понимают, что к человеку с Нобелевской премией, за какие бы заслуги он бы ее ни получил, будут прислушиваться больше, чем к гражданину без оной.

В конце ноября Алексиевич дала обширное интервью барселонскому таблоиду La Vanguardia. На сайте «Инопресса» были опубликованы выдержки: «Путин создает православный халифат», «Лукашенко – абсолютный монарх», «большевики оставили после себя лужи крови». Ничего нового или необычного.

Редакторы «Инопрессы» предусмотрительно вырезали пассаж, где лауреат рассказывает о своей «недавней поездке в Москву». Я, признаться, увидев в «Фейсбуке» перевод, сперва решил, что это фейк, клевета на лауреатку. Нашел первоисточник, сверил текст. Цитирую:

«Совсем недавно я была в Москве и решила сходить в храм на службу. Вижу возле собора большое количество полицейских, бойцов подразделений по борьбе с беспорядками, много народу. Думаю, что-то случилось: нападение или еще что-то такое. Но мне говорят: «Нет, сеньора, мы собрались помолиться во славу русского ядерного оружия». Представляете? Помолиться за русское ядерное оружие! Полиция, политики и военные! Это отвратительно!

На другой день сажусь в такси, водитель меня спрашивает, православная ли я? «Нет», - отвечаю. «Тогда извините, вам придется освободить машину, поскольку это православное такси, и мы обслуживаем исключительно православных».

Вечером пошла в театр – и вижу группу казаков с нагайками, требующих отменить спектакль по Набокову. И это я говорю всего о нескольких днях в Москве. Вы понимаете – красный человек жив! Мы должны от него избавиться!»

Первое ощущение, что автор бредит. Но ради интереса я решил проверить, вдруг и впрямь в некоторые такси перестали сажать без прочтения «Символа веры», возле театров дежурят казаки, а в храмах вместо икон – ядерные ракеты?

И вот что выяснилось. Действительно, в 2012 году в Санкт-Петербурге какие-то казаки требовали отменить спектакль «Лолита», правда, не в театре, а в музее. Больше ни одного похожего случая не было.
А в 2010 году оператор позиционирующей себя православной службы такси «Московская тройка» действительно отказался принимать заказ у ведущего радио «Серебряный дождь», который, имитируя кавказский акцент, просил забрать его от мечети. После этого руководство «Московской тройки» публично извинилось за «грубое нарушение принципов работы службы» и объявило об увольнении оператора. И снова никаких зафиксированных поисковиками рецидивов.

Наконец, ни одного упоминания о молебне во славу именно ядерного оружия найти не удалось, а вот молебны просто «во славу русского оружия» проводятся регулярно на протяжении последних сотен лет во многих городах России. Единственное, что более-менее похоже на описанное Алексиевич – это состоявшийся в 2007 году в храме Христа Спасителя молебен и концерт в честь 60-летия ядерного оружейного комплекса России. Опять-таки других мероприятий подобного рода не нашлось.

То есть вы поняли. Все три события имели место. Но они происходили с разницей в несколько лет, в разных городах, не так, как это рассказано, и совсем не с Алексиевич! «Несколько дней в Москве», за которые якобы это все с ней случилось, – откровенная, наглая и неприкрытая ложь.

Для наглядности приведу пример, как бы выглядел рассказ Алексиевич о посещении Америки.

«На днях я была в Нью-Йорке и решила посетить их знаменитые башни-близнецы. Стою на смотровой площадке и вижу, как в соседнюю башню врезается самолет. Только успела спуститься – как самолет врезается ту башню, на которой я только что была. Представляете? На следующий день участвовала в марафоне, как вдруг взрыв, кровь, оторванные ноги. Это отвратительно! Вечером, чтобы развеяться, пошла в театр, подходит мужчина со странной прической, представляется Дональдом и спрашивает не мусульманка ли я. Ответила, что мусульманка, и тут меня скрутили и выслали из США. Рабовладелец жив, и мы должны от него избавиться!»

Или представьте рассказ о том, как Алексиевич «на днях» посещала Францию и была свидетелем того, как утром расстреляли «Шарли Эбдо», вечером – «Батаклан», а потом ее не пустили в кафе, потому что она еврейка (в бельгийском франкофонном Льеже владелец кафе в прошлом году вывесил объявление о том, что собак там приветствуют, а евреев – нет). Вывод – антисемит жив!

В последних двух случаях отдел фактчекинга La Vanguardia вряд ли пропустил бы интервью за явной ложью, или сопроводил бы редакционным комментарием про богатую фантазию писательницы. Потому что про теракты в США и Франции все слышали и помнят, когда они происходили. А про события в zagadochnaya Rossiya кто ж знает, что тут у нас в тайге среди медведей на самом деле творится.

Если кто-то из читателей хорошо владеет испанским или каталонским, то может попробовать написать в редакцию, что нобелевская лауреатка их обманула. Даже интересно, что ответят, если ответят.

Я не читал ни «документальные» книги Алексиевич, ни ее нобелевскую речь. Мне хватило трех абзацев из каталонской газеты, чтобы понять – она врет. Для того, чтобы понять, что рыба протухла – не надо есть ее целиком, достаточно понюхать жабры. Если Алексиевич врет в малозначительном интервью – значит, она врет и в остальном.

И остается только процитировать Козьму Пруткова, который не получал никаких премий и вообще не существовал, но уже третий век остается одним из гениальнейших русских писателей.

Единожды солгавши, кто тебе поверит?