Доллар уже дорастал до уровня 86 с лишним рубля. Фундаментальных причин для ослабления рубля нет, однако ЦБ относится сейчас к резервам весьма бережно и позволяет рынку шатать курс рубля в разумных пределах.

Полагаю, где-нибудь на уровне 90 рублей за доллар – если, конечно, мы вообще достигнем этого уровня – ЦБ вмешается и начнет скупать рубли, чтобы поддержать нашу валюту. Так как, повторюсь, никаких фундаментальных причин для ослабления рубля пока что нет. (Эти причины появятся в том случае, если Штаты окончательно выберут дефляционный сценарий, что сейчас представляется маловероятным).
Рассуждения некоторых аналитиков о том, что наш бюджет якобы становится бездефицитным только при курсе в столько-то рублей за доллар, я нахожу смешными: с точки зрения экономики бюджетные проблемы проще решать не за счет чрезмерного ослабления курса рубля, а при помощи внешних заимствований, которые нам готов предоставить в любом нужном размере, например, Китай.

В конце концов, если уж нашему бюджету так сильно понадобятся деньги и взять их будет ну совсем неоткуда, рубли будет проще просто допечатать. Это лекарство следует применять именно в такого рода критических ситуациях.

Впрочем, сердце подсказывает мне, что как год назад никто не слушал меня, когда я говорил, что формула 3600 рублей за баррель скоро перестанет работать, так и сейчас все будут повторять «бюджету нужен такой-то курс рубля», покуда жизнь не докажет мою правоту.

Ослабление рубля, в конце концов, всего лишь следствие более масштабных событий, которые происходят сейчас в мировой финансовой системе. Шторм начинается, и те бурления, которые были до поры скрыты от глаз широкой публики за бумажными ширмами банковских отчетов, прорываются уже на поверхность.

Сбылся третий пункт моего декабрьского прогноза: индекс S&P просел не просто ниже августовских минимумов, но и даже ниже минимума осени 2014 года, когда на фоне распространения лихорадки Эбола залихорадило еще и фондовые рынки.

S&P закрылся на отметке 1859 – последний раз столь низко индекс торговался в апреле 2014-го. Более того, в ходе торгов котировки подныривали и еще ниже: если бы торги остановились в середине дня, было бы пробито и апрельское дно.

Я не буду тратить ваше время на перечисление свежих заголовков западных СМИ, любопытные легко найдут и прочтут их самостоятельно. Если вкратце: все дружно прогнозируют дальнейшее падение и «медвежий рынок», причем не только в США, но и по всему миру начиная с Европы.

Напомню на всякий случай свой основной прогноз:

1. ФРС повышает ставку (сбылось, 16 декабря ФРС повысила ставку).

2. На биржах начинаются паника и брожение (так и произошло).

3. Биржи проседают ниже августовских минимумов (вчера биржи уверенно пробили дно).

4. ФРС включает задний ход и понижает ставку обратно (ждем).

Теперь, когда уже всем стало ясно, что экономика США не была готова к повышению ставки, выбор у ФРС небогат. Или оставить все как есть – и обречь экономику на дефляционное сжатие – или же включить ПОПС (отрицательные ставки), чтобы дать долларовой финансовой системе еще несколько месяцев жизни.

Конечно, пока что про отрицательные ставки только начинают робко говорить вслух, ведь еще недавно ФРС утверждала, будто ставка в 2016 году будет только расти... однако эксперты рисуют сейчас столь мрачные картины будущего, что даже с чисто аппаратной точки зрения чиновникам из ФРС будет весьма непросто взять на себя ответственность за дефляционный коллапс.

В качестве примера сошлюсь на канадского экономиста Уильяма Уайта, известного тем, что ему удалось предсказать кризис 2008 года. Мистер Уайт считает, что за последние восемь лет планета так глубоко погрязла в долгах, что после схлопывания кредитных пузырей мало не покажется никому.

Собственно, как развиваются долговые кризисы такого рода? Набравшие неподъемных долгов фирмы начинают банкротиться. Связанные с этими фирмами организации также терпят большие убытки: кто-то не получает оплаченный уже товар, кто-то не получает денег за поставленные материалы, кому-то не возвращают выданные в долг деньги.

Одно большое банкротство влечет за собой цепочку других – подобно тому, как упавшая костяшка домино роняет соседние костяшки. Вскоре выясняется, что всем нужны деньги для того, чтобы отдать кредиты, и все готовы очень дешево отдавать свои товары, лишь бы получить немного наличности прямо сейчас.

Начинается дефляция: цены падают, так как ни у кого нет денег, чтобы покупать что бы то ни было даже по низким дефляционным ценам. Возникает резкий спрос на валюту, в которой номинированы долги, то есть, в нашем случае, на доллары.

За последний год мы уже довольно далеко продвинулись по подводной части дефляционной спирали, дешевая нефть и дорогой доллар – четкие признаки начинающегося обвала. Однако это все пока что цветочки, настоящее веселье начнется только после того, как мировые фондовые индексы рухнут и планету захлестнет волна крупных банкротств, как это было в 2008 году.

Хватит ли у России запаса прочности, чтобы пройти через этот шторм с разумными потерями?

Пожалуй, да. Во-первых, я полагаю, что ФРС США попытается избежать дефляционного обвала при помощи включения ПОПС, политики отрицательных процентных ставок. ПОПС даст и России еще несколько месяцев на подготовку к неизбежному, в течение этого времени мы будем наслаждаться более крепким рублем и более дорогой нефтью. На выходе же из ПОПС мы увидим, вероятно, долларовую гиперинфляцию, которую мировая торговля переживет относительно легко.

Однако, даже если ФРС скрестит руки на груди и будет молча наблюдать за разгорающимся пламенем дефляционного пожара, положение России все еще останется достаточно устойчивым.
У нас накоплены значительные резервы, наша зависимость от импорта серьезно снизилась за последние 15 лет – мы имеем все ресурсы, чтобы переждать те несколько месяцев, в течение которых доллар будет очень дефицитной и запредельно дорогой валютой.

Впрочем, о наших ресурсах я расскажу позже. Тема внешних долгов и валютных резервов никак не устаревает – вы удивитесь, но до сих пор, в январе 2016 года, раздаются возмущенные возгласы тех, кто удивляется наличию у ЦБ РФ хорошего запаса казначейских облигаций США.