Об исламском банкинге как механизме привлечения финансов на федеральном уровне всерьез заговорили еще год назад, после того как западные санкции перекрыли России доступ к европейскому и американскому рынку заемного капитала и пришлось подыскивать альтернативы. Более подробно она обсуждалась совсем недавно – на площадке «Гайдаровского форума». По словам советника премьер-министра Татарстана, президента Фонда развития исламского бизнеса и финансов Линара Якупова, сегодня само понятие «исламские финансы» в России у обывателя вызывает массу религиозных и политических аллюзий. Меж тем это не более чем набор финансовых инструментов, к собственно религии имеющий мало отношения: руководители исламских банков и иных финансовых институтов зачастую не являются мусульманами, как, кстати, и большинство клиентов таких учреждений.

Инициатива по созданию специальных банковских «исламских окон» (законопроект был внесен в Госдуму в среду) принадлежит зампреду Комитета по финансовым рынкам Дмитрию Савельеву, по словам которого исламский банкинг принципиально мало чем отличается от православного (в более широком смысле – христианского). Для него характерен ряд финансовых ограничений, самые важные среди которых – это запрет на ростовщичество (в исламе – риба) и запрет на инвестирование в определенные сферы (в том числе алкогольный и игорный бизнес). По словам Савельева, эта принципиальная схожесть позволяет федеральным властям параллельно развивать различные типы финансовых институтов, основанных на религиозных ограничениях (они получили общее название «партнерских»). Уже созданы рабочая группа в Центробанке и экспертный совет в Госдуме, куда привлекают как ученых, так и представителей Московского патриархата, Совета муфтиев России и даже традиционного буддизма.

Объем рынка исламских финансов в мире – это 2 триллиона долларов США. Естественно, для России крайне заманчиво получить к нему «ключ». Тем более что сегодня для многих наших компаний фактически закрыт доступ к заемному капиталу в Европе и Северной Америке.

Между тем даже в ближнем зарубежье есть весьма успешные примеры доступа к рынку исламских финансов. Два года назад профильный департамент был создан в Госбанке Азербайджана, который активно приступил к работе, и благодаря этому, говорит Савельев, удалось привлечь в азербайджанскую экономику 700 миллионов долларов. Причем это были «длинные» деньги, вложенные преимущественно в инфраструктурные проекты. Со своей стороны, казахстанские власти реализуют сейчас проект по созданию азиатского финансового центра, и там непременно появится отделение исламских финансов. «Введение исламского банкинга важно в контексте укрепления связей России с нашими партнерами по ЕврАзЭс. Ведь стремимся мы к построению единого экономического пространства, в том числе в сфере финансового рынка. А две страны, Киргизия и Казахстан, уже имеют не только законодательство, но и работающие институты исламского финансирования», – говорит Савельев.

Столетия развития исламской финансовой системы до совершенства отточили различные инструменты инвестирования, но пока даже их названия кажутся для большинства россиян непроизносимыми.

Одно из самых известных в исламском мире – это сукук, в некотором смысле аналог облигации, которая, в отличие от привычной облигации или евробонда, отражает не само долговое обязательство, а право собственности на финансируемый объект. Ведь ислам, напомним, запрещает брать деньги в долг под проценты.

Другой инструмент – мурабаха, или специально оформленное торговое соглашение (по сути своей, это и есть основа собственно исламского банкинга). «Допустим, вы хотите купить самолет или танкер. Вы приходите в исламский банк, даете им запрос на приобретение товара. Банк покупает самолет или танкер, затем перепродает вам с премией, размер которой вы точно знаете. Более того, размер премии, который банк включает в договор с вами, учитывает бенчмарк (усредненную ставку предоставления кредитов на денежном рынке – прим. ВЗГЛЯД), который структурирован в соответствии с законами ислама», – объясняет смысл торговых сделок с участием банков в исламе юрист британской компании Linklaters Хамзат Асабаев.

При этом в любом исламском банке есть специальный шариатский совет, члены которого должны дать «добро» на конкретную сделку: можно ли давать деньги на покупку того или иного товара с точки зрения соответствия законам ислама.

Банк в исламском праве – это не кредитно-финансовое, а скорее торговое учреждение, поскольку оно занимается непосредственной покупкой активов. С этим, по словам Асабаева, и связаны дополнительные риски, ведь банк приобретает некий актив на свой баланс. В западных странах, где исламский банкинг распространен уже очень давно, для минимизации этих рисков используются инструменты английского права. Например, такой механизм, как undertaking, то есть обязательство первоначального владельца некой вещи выкупить обратно проданный банку товар, если покупатель от сделки откажется.

Дополнительные риски (даже при наличии дополнительных методов юридической защиты) приводят к тому, что эффективная кредитная ставка у исламских банков выше. Так, если «обычные» синдицированные кредиты привлекаются под 2–3% годовых, то сделки с участием исламских торговых соглашений (тех самых мурабахов) – со ставкой 6–7%.

Для российских компаний, которые захотят выйти на этот рынок, возможно, еще выше, предупреждает Линар Якупов. Ведь в ставку будут заложены как страховые риски, так и риски, связанные с тем, что Россия прежде никогда на этом рынке не была. Но выбирать, увы, сегодня не из чего. «Долгие» деньги из европейских и американских банков для нас более недоступны, потому и обратили взор на исламский мир.

Считается, что потенциал для развития исламского банкинга в России – огромный. Недавно фонд Линара Якупова провел социологическое исследование, в котором участвовало более тысячи респондентов (большинство – не мусульмане). Свыше половины из них уверены, что исламский банкинг в России будет успешным и доходным, а треть готовы стать клиентами таких банков, даже если кредитные продукты там будут дороже, чем в обычных. При маркетинговом позиционировании большинство опрошенных оценивают исламский банк прежде всего как социальный, то есть сюда можно просто прийти и получить нужную сумму.

Старший научный сотрудник Института экономической политики Бекхан Чокаев согласен, что главный эффект прихода в Россию исламского банкинга – это возможность привлечения средств тех людей, кто не готов их вкладывать в существующие финансовые инструменты. Причем это не только мусульмане. Но пока что, считает Якупов, наиболее приемлемый для России путь развития – это создание не самостоятельных исламских банков, а отдельных окон в больших многопрофильных банках, где будут оказываться исламские финансовые услуги. Это, помимо прочего, позволит снизить остроту возможной конкуренции между обычными и исламскими финансовыми институтами. Кстати, именно по такому пути пошли все ведущие банки планеты калибра City или HSBC Bank.

Депутат Савельев считает, что по аналогии с зонами опережающего индустриального развития можно создать и аналогичные «пилотные» зоны для внедрения новых банковских инструментов. И там уже обкатывать механизмы исламских финансов. Самый реальный кандидат на такую площадку – Татарстан, где есть и подготовленная клиентская база, и развитая финансовая инфраструктура.

Впрочем, сегодня все это лишь в планах. Как бы остро ни нуждалась российская экономика в притоке исламских финансов, мешает, прежде всего, инертность бюрократии. «Однозначно можно сказать, что существуют законодательного рода ограничения, и потому исламские финансовые продукты на рынке конкурентными быть не могут! Например, не снят вопрос двойного налогообложения и ряд других», – резюмирует Якупов. Требуется также внедрить исламские стандарты бухучета и банковского регулирования, разрешить регистрацию недвижимости по исламским канонам. И много-много чего еще.

Ситуацию осложняет и то, что даже в исламском мире нет единых стандартов исламского банкинга, подчеркивает заместитель директора Департамента финансовой политики Минфина Сергей Платонов. По его словам, каждая страна в этой отрасли проходит свою траекторию. Так что и России будет невозможно «скалькировать» откуда-то законодательную базу, надо проходить свой уникальный путь.

По словам Якупова, возглавляемый им фонд еще пять лет назад представил концепцию «дорожной карты» развития исламских финансов в России. С тех пор были созданы инвестиционные и лизинговые компании, финансовые дома. Но, увы, их единицы, и до широкого клиента они так и не дошли.

Некоторые продукты, которые на рынке позиционировали как исламские, были и вовсе «забракованы» шариатскими экспертными советами, говорит доцент МГУ, бывший министр экономического развития Ингушетии Магомед Яндиев. Это, например, целый ряд финансовых продуктов банка «Азия» (Москва) или продукт «Халяль-инвест» российского подразделения страховой компании «Альянс».

А вот зампред Центробанка Александр Торшин, также поддерживающий приход в Россию исламских финансов, считает, что переписывать коренным образом законы для этого вовсе не нужно. Просто банкирам пора засучить рукава и начать работать.