Глава МИД России Сергей Лавров по итогам трехсторонней встречи со своими коллегами из Азербайджана и Ирана в Баку выступил с сообщением, которое можно отнести к разряду сенсационных. По его словам, «все договоренности по урегулированию ситуации в Нагорном Карабахе уже практически согласованы и находятся «на столе» и «остается найти для них правильные формулировки». Лавров также подчеркнул, что «укрепление доверия в районе конфликта отнюдь не означает, что мы должны расслабиться в том, что касается необходимости найти политическое всестороннее урегулирование нагорно-карабахского конфликта». 

Таким образом глава российского МИД публично подтвердил циркулирующие слухи о каких-то «новых предложениях» по карабахскому урегулированию, на которые время от времени указывали некоторые азербайджанские политики накануне недавнего резкого обострения ситуации на линии соприкосновения конфликтующих сторон. Однако как и прежде детали обозначенных договоренностей почему-то не придаются гласности, что сразу вводит проблему в сферу политических спекуляций.

Так, американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик заявил, что «всесторонний путь решения проходит» не только через вывод армий с оккупированных территорий и возвращение Азербайджану его земель», но и «необходимость определить статус Нагорного Карабаха». 

Это неизбежно связано с результатами переговорного процесса на первом этапе в формате Баку-Ереван при посредничестве или прямом участии Минской группы ОБСЕ, на втором необходимо будет вводить в этот формат Степанакерт на уровне горизонтальных связей, если действительно ставится задача добиться компромиссного урегулирования конфликта. Кстати, МИД Армении, ссылаясь на позиции, которые изложены в мадридских принципах, предложил вовлечь Степанакерт в переговоры. Однако глава пресс-службы МИД Азербайджана Хикмет Гаджиев заявил, что «это конфликт между Арменией и Азербайджаном, и поэтому третьей стороны в переговорах быть не может». Поэтому нет ясности, руководствуются ли представители МИД Армении и Азербайджана озвученными Лавровым договоренностями по карабахскому урегулированию, знают ли они о них. При этом отметим, что в Баку глава МИД России высказал еще один важный тезис: «Мы с удовлетворением констатировали факт достижения перемирия… Мы (Россия) надеемся, что договоренность (о прекращении огня) будет соблюдаться и выполняться, в том числе, с учетом того, что есть известные соглашения, которые были приняты еще в 90-е годы. Нынешняя ситуация требует от всех нас более активно посмотреть на имевшиеся в прошлом договоренности, разработать меры доверия на линии соприкосновения. Они обсуждались сопредседателями минской группы ОБСЕ». 

Напомним, что речь идет о Бишкекском протоколе от 5 мая 1994 года, Протоколе от 18 февраля 1994 года, подписанных занимавшим тогда пост министра обороны Армении Сержем Саргсяном, командующим Армией обороны НКР Самвелом Бабаяном и министром обороны Азербайджана Мамедрафи Мамедовым, в которых противоборствующие стороны соглашались о полном прекращение огня и военных действий. 

Сейчас же не ясно, будет ли предложено подписантам, в том числе и Степанакерту, признать дееспособность этих документов, либо станет разрабатываться новое мирное соглашение, хотя Баку может отказаться ставить подпись рядом со Степанакертом, а Ереван откажется подписывать его без участия Степанакерта. Одним словом воссоздается формула, о которой писал Владимир Казимиров, в 1992—1996 годах глава российской посреднической миссии, полномочный представитель президента России по Нагорному Карабаху, участник и сопредседатель Минской группы ОБСЕ от России: «Руководство Азербайджана хотело оформить прекращение огня с Ереваном, который не желал этого без участия Степанакерта. Сводить их представителей — значило терять время и утратить шанс в случае перемены обстановки на фронте. Оставалось лишь обойти капризы сторон и подписать документ в любой приемлемой форме».

Текст соглашения пришлось повторить на трех листах для раздельной подписи каждой из трех сторон. Азербайджанский министр обороны Мамедрафи Мамедов подписал свой лист 9 мая 1994 года в Баку в присутствии российского посредника. Затем 10 мая документ подписал в Ереване его армянский коллега Серж Саргсян и 11 мая в Степанакерте — командующий карабахской армией Самвел Бабаян. Эти три листа с подписью одной стороны на каждом, сведенные в Москве воедино, и стали соглашением о прекращении огня в Нагорном Карабахе.

Вот почему и после заявления Лаврова в Баку остается только гадать, какие принципы сегодня могут стать основой для подписания широкомасштабного договора о мире, и кто его вообще будет подписывать, не говоря уже о вариантах перехода к политическим аспектам карабахского урегулирования. Но сейчас важно то, что недавняя масштабная и острая вспышка боевых действий в Карабахе вроде бы завершилась. Теперь дело за политиками и дипломатами, если конечно, у них есть что-то в «багаже».

Станислав Тарасов