Саудовская Аравия – один из ключевых игроков Ближнего Востока, находится в сложных отношениях с Россией. Поддержка радикальных исламистов, в том числе в России, превращает ее в опасного противника Москвы. Роль, которую Эр-Рияд сыграл в падении режимов в светских государствах арабского мира в ходе «арабской весны», усугубляет их противоречия. Демпинг на рынке нефти, который в конечном счете оказался опасен для самой Саудовской Аравии, осложнил экономическое положение России.

Но там, где выгода от диалога с Москвой или столь далекими от саудовской модели мироустройства режимами, как военные власти Каира, очевидна, королевство готово идти на диалог и даже тактические альянсы. Рассмотрим текущую ситуацию с террористическими угрозами Саудовской Аравии и ее отношениями с наиболее могущественным из временных союзников – Египтом на базе работ А. А. Железнова и Ю. Б. Щегловина, подготовленных для ИБВ.

Убийство 5 апреля исламистскими боевиками офицера саудовских ВС американские эксперты охарактеризовали как подтверждение набирающей силу тенденции по усилению боевой активности в КСА структур «Исламского государства». Нападение на автомашину полковника Китаба Маджида аль-Хаммади произошло в Даувадми в 200 километрах от Эр-Рияда. Ответственность взяла на себя организация «Вилает Неджд», которая позиционирует себя как саудовский филиал запрещенного в России ИГ. Террористы утверждают, что ликвидировали начальника отдела внутренней безопасности района Аль-Кувайях.

Нападение на представителей служб безопасности и полиции – визитная карточка «Вилаета Неджд». 3 апреля были подорваны два СВУ у полицейского участка Аль-Харж в пригороде Эр-Рияда, в результате чего погиб полицейский и трое были ранены. В мае 2015-го боевики группы атаковали шиитские мечети в Аль-Кудайх района Катиф, итог: 21 человек погиб, 100 ранены. Через неделю смертник привел в действие СВУ в шиитской мечети в Дамаме. 26 июня террорист подорвал себя в шиитской мечети в столице Кувейта. Организатор и связник были арестованы местной полицией. Позднее задержали еще четверых. Все они за исключением одного иракца оказались саудовскими подданными.

Обмен терактами

Саудовские власти до сих пор не представили доказательств того, что теракты организованы сторонниками ИГ. Для саудовцев приверженность к этой структуре – исключение. Выходцы из КСА активно участвовали в «Аль-Каиде», а затем в «Джебхат ан-Нусре» (та и другая – запрещенные в России организации). Именно они отвечали радикальной идеологии саудовского толка. Обе были созданы при поддержке Эр-Рияда для распространения своего влияния. Финансы для вербовки рекрутов шли из КСА. ИГ – иракская националистическая организация. Присутствие иностранцев в ее рядах связано со стремлением привлечь максимальное число сторонников. Иракские и саудовские интересы всегда вступали в противоречие в силу как неурегулированного вопроса престолонаследия в КСА (иракский король Фейсал из династии Хашимитов был изгнан из Хиджаза), так и амбиций по вопросу лидерства в арабском мире.

Присоединение какой-то группы радикальных саудовских суннитов из числа молодежи к ИГ возможно, но это не основная тенденция. Ожидать массового возмущения в среде местных суннитов можно при наличии ряда факторов. Первое – резкое падение уровня жизни, чего в Саудовской Аравии пока нет. Второе – поддержка протестов со стороны влиятельных членов королевской семьи, попавших в опалу. Это прежде всего сыновья покойного короля Абдаллы и клан принца Бандара. Но их представители, отодвинутые было в тень, снова выдвигаются на самостоятельные роли. Принц Бандар начинает заниматься посредническими операциями с Западом для разъяснения позиции Эр-Рияда по принципиальным вопросам внешней политики. Принц Мутаиб остался во главе Национальной гвардии, вопрос о роспуске которой более не стоит, и включился в решение вопросов «йеменского досье».

Последнее – еще один нюанс. В противостоянии с силами аравийской коалиции во главе с КСА бывший президент Йемена А. А. Салех создал из офицеров лояльной ему Республиканской гвардии группу подрывников для «организации деликатных операций». На период активности хоуситов в приграничных к Саудовской Аравии йеменских районах тема подогрева шиитского недовольства в Восточной провинции КСА стояла как один из приоритетов этой группы. Эксперты вполне обоснованно связывали взрывы в шиитских мечетях в КСА с действиями сторонников Салеха с целью спровоцировать массовые шиитские волнения. Сейчас эта тема не настолько актуальна. Хотя, отметим, и саудовские спецслужбы не брезговали подобными методами, организуя через исламистскую агентуру взрывы в мечетях в Сане.

Что касается терактов в КСА, характеристики и мощность использованных СВУ позволили экспертам сделать вывод о том, что организаторы не имеют достаточных ресурсов для их изготовления с претензией на резонанс. Это подтверждает, что «Вилает Неджд» – группа небольшая и не вполне профессиональная. В данном случае сказывается государственная антишиитская пропаганда. Радикализированная молодежь начала действовать. Аресты и казни порождают рост последователей с повторением их «подвигов». Плюс надо учитывать возвращение домой из Сирии саудовских боевиков, которые независимо от того, на чьей стороне воевали, несут заряд радикализма и влияют на местную молодежь. КСА начинает пожинать плоды политики по использованию исламистского фактора в государственных целях. Пока масштабы контролируемы. Со временем под влиянием экономических причин они могут возрасти.

Споры и скрепы

Любопытны тенденции в отношениях Каира и Эр-Рияда. КСА полагает АРЕ стратегическим партнером в вопросах безопасности. Стороны сумели обойти острые углы в отношениях, которые связаны прежде всего с разными подходами к сирийской проблеме. Египетским военным претит саудовская тактика по использованию исламистского фактора в попытках свергнуть режим Асада. Египетские силовики не видят большой разницы между салафитами и «Братьями-мусульманами» с точки зрения непосредственной угрозы существующему в стране светскому режиму. Но спецслужбы АРЕ закрывают глаза на договоренности с КСА об организации исламского университета на юге Синая в силу экономической целесообразности. Властям Египта важно удержать ситуацию под контролем и получить передышку для постепенного урезания социальных пособий и дотаций, а также девальвации египетского фунта.

Постепенность важна для выбора условий получения внешних заимствований. Отдача под юрисдикцию КСА спорных островов в Красном море породила в Египте ропот, но Каир вынужден идти на такие шаги. Он надеется избежать использования своих ВС в качестве регионального жандарма, и пока это получается. Однако главное противоречие в альянсе КСА и АРЕ лежит в сфере подходов к системе построения государства и отношения к салафитам. Это мина замедленного действия, которая не даст египетско-саудовскому стратегическому союзу стать долговременным. Рано или поздно попытки распространения саудовского влияния войдут в противоречие с идеологией египетского военного режима, который не будет делиться властью с теологами.

Нынешнее сближение двух стран, помимо видения своей роли в регионе со стороны КСА и экономического кризиса в АРЕ, обусловлено и рядом тактических задач. Первая и главная из них для обеих стран – умиротворение Ливии с ликвидацией очагов террористической активности на Синае, которые поддерживаются через сектор Газа и порты Ливии в основном Катаром и Турцией. Выход из кризиса по египетско-саудовской схеме будет означать резкое снижение катарского влияния в Магрибе. Неприязнь к Дохе является для Каира и Эр-Рияда мощным скрепляющим фактором. Отсюда действия разведки КСА в попытках устроить переезд правительства национального единства Ф. Сараджа в Триполи из Туниса, а также поддержка Каиром и Абу-Даби ливийского генерала Х. Хафтара, который пытается добить исламистов в Бенгази. Действия на том или ином направлении определяются тем, лоялен конкретный ливийский госорган или полевой командир Катару или нет.

Хамас на связи

Болезненной темой для АРЕ и КСА остается терроризм на Синае. Помимо ударов по бюджету в виде падения доходов от туристического бизнеса, для Каира это еще и ситуация постоянного конфликта, который не дает Египту действовать как крупному региональному игроку, в том числе направлять ВС с миротворческими и стабилизирующими миссиями. Это серьезно беспокоит Эр-Рияд. На фоне очевидных провалов военной кампании на Синае египетские силовики решили попытаться договориться с ХАМАС. В Каире исходят из простой истины: нет тыловой базы – нет террористов. Хотя проблему бедуинского сепаратизма, «питательного бульона», из которого вырастает повстанческое движение, договором с ХАМАС решить не удастся. Для этого нужны снятие блокады сектора Газа и либерализация условий торговли для местного населения.

Основным архитектором договоренностей с руководством ХАМАС выступает нынешний глава службы безопасности Халед Фаузи, который смог сломить сопротивление «ястребов» в силовом блоке и убедить в правильности своего подхода президента ас-Сиси. В этом его поддерживают и израильские спецслужбы. Страны координируют свои действия по выстраиванию диалога с ХАМАС. В марте было проведено две встречи руководства спецслужбы АРЕ с эмиссарами организации. Условия Каира ничем новым не отличались: уход боевиков с Синая, налаживание обмена информацией о деятельности «Вилаета Синай», прерывание контактов ХАМАС с египетскими «Братьями-мусульманами», установка контроля над системой тоннелей на границе Газы и АРЕ, ликвидация салафитских ячеек в секторе. ХАМАС выразил готовность кое-что принять. В первую очередь это касается ликвидации салафитских ячеек. Вряд ли эта идея понравится Эр-Рияду, но придется чем-то пожертвовать.

Делегацию ХАМАС возглавляли человек «номер два» Муса Абу Марзук, бывший министр иностранных дел Махмуд Захар и член политбюро Имад аль-Алами. Абу Марзук считается человеком Катара, остальные позиционируют себя как сторонники дружбы с Ираном. Аль-Алами планировал в 2015 году переправить в Газу корабль с иранским оружием, но позднее от этого отказался. По другим данным, это была операция прикрытия, а оружие было переправлено через Судан и Синай. Махмуд Захар – давний контакт египетских «Братьев-мусульман» и один из организаторов помощи «Вилаету Синай» со стороны военного крыла движения «Бригады Иззедина аль-Касама». Итог переговоров – неофициальное доведение через ХАМАС условий Каира до иностранных спонсоров в лице Ирана и Катара. Те, судя по продолжающейся террористической активности на Синае, взяли паузу на размышление.

Планы монархии – в жизнь

Апрельский визит в Каир короля Сальмана стал прорывом в египетско-саудовских отношениях. Королевство пошло на окончательное закрепление связей с Египтом в формате «стратегического партнерства». Страны подписали соглашения о создании совместного инвестиционного фонда с уставным капиталом 60 миллиардов саудовских риалов (16 млрд долл.), а также о зоне свободной торговли на Синайском полуострове со строительством 50-километрового моста через Красное море, который свяжет Рас-Хамид (север Саудовской Аравии) и Шарм-эш-Шейх. По проекту развития Синая, на которое КСА выделяет 1,5 миллиарда долларов, планируется построить 13 промышленных комплексов, а также открыть университет имени короля Сальмана в Эт-Туре. Соглашения были подписаны наряду с рамочными конвенциями по жилищному строительству, прокладке водоканала и возведению двух электростанций (оцениваются в 2,2 млрд долл.), одна из которых появится к западу от Каира.

Подписаны соглашения о строительстве в Исмаилии порта для сухогрузов (2 млрд долл.), об учреждении двух компаний в области экспорта и подготовки кадров и меморандум о взаимопонимании между саудовской Aramco и ее египетскими партнерами. Определяющим моментом в данном случае стали возрастающие угрозы странам ССАГПЗ и утрата США роли гаранта безопасности. К этому прибавились проблемы экономического плана на фоне кризиса на рынке углеводородов и сланцевой революции в США. Перед КСА и другими аравийскими монархиями стоит вопрос о создании достаточно эффективной экономической системы, которая позволяла бы диверсифицировать наполнение бюджета (сейчас 85 процентов – углеводороды) и выстраивать независимую от США коллективную оборону. Без этого говорить о соперничестве с Ираном, который после снятия санкций обрел второе дыхание, не приходится.

Каиру здесь отводится роль главной ударной силы, поскольку сама Саудовская Аравия на примере йеменской кампании продемонстрировала неумение воевать. Отсюда решение Эр-Рияда профинансировать покупку Египтом вертолетоносцев «Мистраль». Не последнюю роль в этом сыграла функциональность кораблей, предназначенных для поддержки локальных операций. Можно сделать вывод о том, что КСА и его союзники в среднесрочной перспективе продолжат наращивать усилия по созданию панарабских вооруженных сил под эгидой ЛАГ для обеспечения своей безопасности. Мешает этому помимо «арабской солидарности» то, что внутри ССАГПЗ лежит коренное противоречие, которое может самым негативным образом повлиять на планы Эр-Рияда. Это катарско-саудовское региональное соперничество. С ним, точнее – с турецко-катарским спонсированием бандгрупп на Синае во многом связана террористическая активность в том же Египте.

К взаимному неудовольствию

Доха не верит Эр-Рияду и не примет саудовского доминирования в военном аспекте в ССАГПЗ, что она доказала пактом о военном стратегическом сотрудничестве с Анкарой. Да и с Каиром не все ясно. Египтяне воевать в Йемене отказались. Не исключено, что передачу двух островов в Красном море под саудовскую юрисдикцию в Каире считают достаточной платой за приход саудовских инвестиций. Что касается попыток слезть с нефтяной иглы, то диверсифицировать способы пополнения бюджета аравийские монархии могут только с помощью эмиратской модели развития банковского сектора, но не за счет промышленности. Для этого у них отсутствуют технологическая культура и собственная инженерная школа.

При общем замедлении экономики банки также испытывают серьезный прессинг. Благо, у стран ССАГПЗ разное отношение к проблеме экономических реформ. Катар и Оман развивают торговые отношения с Ираном, но для КСА это неприемлемо. Основными архитекторами экономической политики ССАГПЗ выступают ОАЭ, которые настаивают на введении общерегионального НДС в пять процентов в торговых отношениях между членами альянса. Это должно нивелировать фактор трансграничной контрабанды. Одновременно Абу-Даби требует от центральных банков КСА и Бахрейна принятия третьего Базельского протокола, призванного способствовать привлечению иностранных инвестиций. В любом случае не надо ожидать скорого прогресса в попытках экономического реформирования ССАГПЗ. Этот процесс будет идти в странах Залива неравномерно. Его лидеры – ОАЭ, Катар и Кувейт, которые создали оптимальные условия для иностранных инвестиций, обладая меньшим, чем КСА, населением при внушительных нефтяных и газовых доходах.

Проблема Эр-Рияда – необходимость снижения уровня госсубсидирования социальной сферы с одновременным развитием частного бизнеса и уменьшением госсектора. Он раздут и малоэффективен. Но быстрые действия по отмене субсидий на продовольствие способны накалить социальную обстановку. Налоговая реформа еще один болезненный момент для стран – членов ССАГПЗ. Попытки ввести корпоративный и земельный налоги воспринимаются населением болезненно. Но Саудовская Аравия вынуждена пойти на крайне непопулярные меры. В феврале в Эр-Рияде было официально признано, что денежная масса в королевстве достигла самого низкого уровня за десятилетие. Это очень тревожный сигнал.

Несмотря на вынужденность саудовско-египетского альянса, стороны видят его по-разному. Король Сальман относительно инициативы президента Египта по созданию общеарабских вооруженных сил отметил, что саудовская сторона поддерживает эту идею, а задержка с их формированием происходит по техническим и правовым причинам, являясь предметом дальнейших политических консультаций. Он пояснил, что создание Эр-Риядом антитеррористического «Исламского альянса» в 2015 году не альтернатива египетскому предложению, так как заявленные цели этих структур различны: у первой – борьба с терроризмом, у второй – защита арабской нации от любых внешних угроз. Особенно это касается участия в «антииранской оси» (к слову, Египет прекратил трансляцию канала «Хезболлы» – «Аль-Манар» через египетский спутник Nilesat лишь за день до приезда в Каир короля Сальмана), а также изменения позиций АРЕ по урегулированию ситуации в Сирии и Йемене.

Неясно, насколько сторонам удастся уйти от спорных вопросов, выдерживая баланс взаимного неудовольствия на приемлемом уровне. «Притирка» Каира и Эр-Рияда пока идет в характерном для арабского мира стиле: стороны пробуют друг друга на прочность, официально выражая взаимное удовлетворение результатами диалога. При этом внутренние разногласия накапливаются и в определенный момент могут вырваться наружу с труднопредсказуемыми последствиями. Так, передача Саудовской Аравии египетских островов вызвала серьезные протесты в парламенте и на «улице».

Евгений Сатановский,