Органы власти и печатные издания Китайской народной республики проигнорировали 50-ю годовщину «культурной революции». И лишь на следующий день официальный печатный орган Компартии Китая газета «Жэньминь жибао» опубликовала статью, в которой раскритиковала теорию и практику кампании 1966 года. Власти страны делают все возможное, чтобы подобное не повторялось впредь, подчеркивается в статье.

Усиление классовой борьбы

«Вопрос «разве же примет Запад в свою дружную семью страну, не разоблачившую преступлений прошлого?» получил на примере Поднебесной однозначный ответ »
В истории России и Китая немало общего. Мао Цзэдун, запуская механизм «культурной революции», явно апеллировал к сталинской концепции об усилении классовой борьбы по мере строительства социализма. Сам по себе тезис непротиворечив и не представляет собой (как может показаться) бессмысленную партийную догму. Речь, в частности, идет о том, что пламенные революционеры, сменившие пыльные шлемы на уютные кабинеты, обретают положение, обрастают добром, обзаводятся прислугой и начинают защищать такой порядок вещей, стремясь узаконить свое новое положение. То есть, ведут по факту капиталистическое строительство, лишь прикрываясь социалистическими лозунгами, - и в этом смыкаются с «недобитым буржуазным элементом».

Советскому Союзу борьба с такими «перерожденцами» в верхах и их «союзниками» внизу обошлась с 1922 по 1953 год в – без малого – 4 миллиона репрессированных по политическим мотивам, из которых почти 800 тысяч были приговорены к высшей мере наказания. В 1937-38 годах маховик репрессий вышел из-под контроля и впоследствии получил название Большого террора.

«Культурная революция» в Китае, стартовавшая под лозунгами борьбы с ревизионизмом в Компартии и «продолжения революции при диктатуре пролетариата», началась в 1966-м. Осуществлялась она руками народных масс - отрядами хунвейбинов («красных охранников» или красногвардейцев), собранными из студентов и школьников, и цзаофаней (бунтарей) – молодых рабочих. Ситуация вышла из-под контроля практически сразу, жизнь страны была дезорганизована, штурмовые отряды по одному подозрению повсеместно подвергали гонениям «идущих по капиталистическому пути», конфисковали их имущество, высылали из городов и казнили.

Продолжалась «революция», по разным оценкам, либо до 1967 года, когда против отрядов бунтарей была брошена армия, либо до 1969 года, начиная с которого масштаб репрессий несколько снизился и были предприняты определенные меры по стабилизации ситуации в стране. Наиболее же распространенной является хронология, согласно которой «культурной революции» длилась до 1976 года, то есть, до смерти Мао Цзэдуна.

Оценки числа жертв этой политики до сих пор разнятся. Следует учитывать, что китайское общество остается достаточно закрытым, определяющее значение имеет официальная информация, часто подвергаемая сомнению за границей. В 1979 году газета «Жэньминь жибао» сообщила о 100 миллионах пострадавших. Число погибших исследователи оценивают не менее чем в миллион человек. При этом репрессиям подверглись 5 миллионов членов Компартии. Пришедший на смену Мао Цзэдуну Дэн Сяопин тоже был репрессирован в ходе «культурной революции», причем, неоднократно. Преследованиям хунвейбинов подвергалась и его семья, в частности, его сын был выброшен революционерами из окна третьего этажа и стал инвалидом.

Знак четырех

Вскоре после похорон Мао Цзэдуна аресту подверглась группа наиболее приближенных к нему партийных деятелей, выдвинувшихся в годы «культурной революции», так называемая «группа четырех» или «банда четырех». Они были обвинены в попытке узурпировать власть и объявлены опасными контрреволюционными элементами, несущими непосредственную вину за политику «культурной революции». В 1977 году КПК осудила деятельность «четверки» и объявила об окончании «культурной революции».

В 1981 году состоялся показательный судебный процесс над «бандой четырех». В обвинительном заключении говорилось, что травле и уничтожению во время «революции» подверглось «большое число руководящих работников отдела ЦК КПК по организационной работе, органов общественной безопасности разных ступеней, прокуратуры, суда, армии, органов пропаганды». Кроме того, VI пленум ЦК Компартии в 1981 года выработал «Решения по некоторым вопросам истории КПК», в которых теория и практика «культурной революции» признавались ошибочными. Наконец, в решении ЦК КПК было сказано: «Культурная революция» не была и не может быть революцией или социальным прогрессом в каком бы то ни было смысле... она была смутой, вызванной сверху по вине руководителя и использованной контрреволюционными группировками, смутой, которая принесла серьезные бедствия партии, государству и всему многонациональному народу».

Вместе с тем утвердившийся во главе КНР после Мао Цзэдуна Дэн Сяопин не стал выдвигать обвинений в отношении создателя страны и ее бессменного (до 1976 года) руководителя. Избранная им формула оценки деятельности Мао звучала так: «он был плохим на 3/10, но хорошим на 7/10» (в другом переводе – «30% ошибок и 70% достижений). В 1982 году свет увидел документ КПК под названием «О некоторых исторических вопросах со времен образования КНР», в котором Мао Цзэдун был назван «великим марксистом, пролетарским революционером, военачальником и генералом» и бесспорным основателем государства и НОАК. Основная ответственность за репрессивную политику 1966-76 годов была возложена на «банду четырех», которая «превратила последние годы правления Мао Цзэдуна в «десятилетие великих бедствий».

Параллельно Дэн Сяопин взял курс на реализацию стратегии «социалистической рыночной экономики», то есть, на буржуазные преобразования, но под контролем правящей коммунистической партии. По иронии судьбы именно с этим боролись революционеры в минувшее десятилетие.

Новая жизнь Мао

Китаю есть за что каяться и что преодолевать. Например, по некоторым данным, во время кампании «Большого скачка» (попытки форсированной модернизации) в конце 50-х годов XX века в результате голода, возникшего из-за неверной оценки возможностей сельского хозяйства, погибли десятки миллионов человек. Однако в КНР нет идеологов, призывающих к перманентному покаянию, особенно – перед мировым сообществом. Вопрос, так мучивший отечественных мыслителей в конце 80-х годов («разве же примет Запад в свою дружную семью страну, не разоблачившую преступлений прошлого?») получил на примере Поднебесной однозначный ответ в тех же 80-х в виде многомиллионных инвестиций, пришедших с реформами Дэн Сяопина и началом «политики открытых дверей».

Китай осуждает исторические ошибки в государственном строительстве, не разрушая при этом фундамента самого государства, авторитета правящей партии и основ государственной идеологии. Формула интегральной оценки роли Мао Цзэдуна в истории может, конечно, восприниматься как излишне механистичная, но россияне хорошо знакомы с иной стороной медали – оценкой исключительно эмоциональной, позволяющей заявить, что преступным в прошлом было все – и лидеры, и идея, и страна.

Меж тем, современная КНР сталкивается с новой проблемой – ростом популярности коммунистических идей маоистского толка среди молодежи. Реальный масштаб этого явления определить сложно, официальных публикаций по этому поводу нет, опираться можно лишь на рассказы иностранцев, работающих в Китая. Согласно таким рассказам, в университетах Поднебесной возникают марксистские кружки, идущие по пути погружения в «истинно верное учение» куда дальше, чем того требует учебная программа. Популярностью пользуются маоистские идеи о единении с рабочим классом, «закалке в народной гуще», молодежь отправляется «революционизироваться» в народ и устраивается работать на предприятия.

Само по себе это рвение явной угрозы в себе не несет. Точно так же в России серьезным преувеличением было бы связать рост популярности Сталина с ростом популярности идей о массовых репрессиях. При этом марксизм в Китае является официальной идеологией, марксистские кружки – совершенно легальные организации, которые КПК может только приветствовать, историческая роль Мао Цзэдуна признана партией, посему нет никаких оснований критиковать деятельность молодых маоистов. Осуждены лишь конкретные практики в конкретный исторический интервал.

Именно об этих практиках и исторических интервалах регулярно напоминают читателям официальные печатные органы Компартии. Поясняя, что и теория и практика «культурной революции» осуждены и не должны повториться вновь.